[kotanalopuh]

Название: Зеленый Пилильщик
Фэндом: крипипаста
Жанр: даркфик, ужасы, мистика
Персонажи: рассказчик, Пилильщик
От автора: вообще в первый раз пробую такое писать.

Я большой любитель осенью побегать по лесам и поискать грибы под деревцами и кустиками. Грибник, проще говоря. Наберешь, бывало, красноголовиков, рыжиков, маслят, а то и белых – то-то радость!
Но расскажу я о том, что заставило меня отречься от излюбленной забавы. О страхе.
Местные подлески исхожены мною, да и не только мною, вдоль и поперек. Народные тропы там такие, что хоть асфальт клади, в сухие сезоны и трава не растет. Нынче повезло – дожди шли исправно, и в травке под молоденькими дрожащими осинками и тощими елочками выглядывали грибные шляпки. Я в тот пасмурный осенний день проспал раннее утро и, каясь, двинулся в путь уже в полдень. Вместо шляпок я нашел пеньки – «ранние пташки», в отличие от меня не дрыхнущие до обеда, уже все посрезали. Бесполезно побродив в подлеске еще, я вздохнул и стал углубляться в основной лес. По понятным причинам обычно я старался избегать: острый и колючий сухостой, сыплющийся за шиворот мусор, паутина и бурелом. Но главное даже не это, главное – извечный сумрак. Такой ощутимый, что можно порезать его ножом…
Итак, преодолевая полосу препятствий в виде сплетений ветвей и еловых лап, а так же упавших стволов, я постепенно погружался в этот самый сумрак. Даже, несмотря на то, что двигался в направлении «оазисов» - мощный подсохший ельник там расступался, давая место свету и молодой яркой зелени. Ближайшие такие площади так же оказались выбранными насчет грибов.
Километра через полтора петляний по загроможденной природным хламом местности я наткнулся незнакомых грибников. Два пожилых мужика из местных – видел я их раньше мельком – курили, жевали паек, хвастались «уловом» и перетирали новости. Они слегка вздрогнули при моем появлении – надо сказать, я в своем белом холщевом балахоне в сумерках напоминал привидение. Своеобразное такое привидение, в круглых очках и с корзинкой.
Поздоровавшись, я примкнул к их не особо бурному диалогу. Разузнал, где уже хожено, прикинул, куда сам пойду. Поделился с мужиками помидорами, взятыми из дому, что было встречено шумным одобрением – томаты стали отличным дополнением к хлебу с колбасой. Некоторое время мы молча жевались.
- Степаныч, а ты че сегодня без бабы-то своей? – подал голос один из грибников.
Названный Степанычем усмехнулся и поскреб щетину.
- Да боятся ныне бабы в лес ходить. Ну моя наслушалась, и туды же. Подняла писк-вой, визжит, меня держит, не пойдешь, говорит! Вот, - он загасил окурок сигареты в водице, скопленной в изогнутом листочке березки. – Видел, чего в лесу творится? Пилильщик и до нас дошел, бушует… то-то. Ты, парень, тоже учти, - последнее относилось уже ко мне. Пока я пытался понять, что Степаныч имел в виду, оба грибника растворились среди деревьев, оставив после себя только тяжелый в сыром воздухе сигаретный дым.
Я огляделся и, честно говоря, пожал плечами. Что за «пилильщик» промелькнул в разговоре, было мне неясно. Зачем его опасаться – тоже. Когда-то краем уха я слышал о таких насекомых – пилильщиках. Но зачем бояться насекомых? Или речь шла о лесопилочных бригадах, где работают недружелюбные мужики, вполне способные накостылять непонравившемуся прохожему? Или имелся в виду какой-нибудь бандит с такой кличкой?
Пока я так раздумывал, то вошел в нехоженую зону и сразу отвлекся на славных молодых красноголовиков. Обрадовавшись, я отбросил все свои мысли и кинулся скорее собирать. Время шло к вечеру, корзинка все тяжелела, а я уже забывал разгибаться и ходил по лесу вверх задницей, заглядывая под каждый куст и шерудя траву. Находил помимо грибов еще и ягоды: алую костянику, бруснику, майник и даже чернику. Мои пальцы и рот окрасились отчетливым и ярким фиолетовым цветом. Теперь я окончательно напоминал привидение.
Время, наверно, шло к пяти часам вечера, когда раздразненный легкими закусками желудок стал отчетливо требовать плотной и горячей пищи. Я, наконец, выпрямился и потянулся, распрямляя спину и смаргивая разноцветные круги перед глазами. И тут же эти самые глаза растопырил.
Прямо передо мной высился щербатый еловый ствол в два обхвата толщиной, но главное было не в объеме, а в том, что на боку этого ствола метрах в трех над землей ярко белел древесными волокнами и свежими капельками смолы глубокий надпил. Именно надпил. Не надлом и не надкол от топора. Он тянулся во коре как-то косо, словно пилой ударили сверху.
В тот момент я не испугался, лишь подумал, что речь у грибников все же не о насекомых шла. Потом некстати закралась мысль о гигантском жуке, и я поежился, прогоняя со спины неприятные мурашки.
- Нет, - сказал я сам себе, и слово странным эхом разнеслось в глухом лесу. Или же мне просто показалось. Но то, что я в тот же момент уловил на грани слуха визг пилы где-то вдали – правда.
На меня тяжко и отвратительно навалилась отчетливая тревога, дрогнули колени, а ноги вознамерились поскорее начать движение в противоположном звуку направлении. Но болезненное и какое-то гипнотическое любопытство тянуло к неведомой опасности. Запинаясь о собственные щиколотки, я двинулся вглубь сумерек, по указателям из сияющих белизной надпилов. По мере приближения к звуку пилы, я замечал все больше деталей: звук раздваивался, пилы определенно было две;
надпилы становились все темнее, словно лезвия инструментов были чем-то испачканы; я все еще тащил с собой корзинку с грибами, и она оттягивала руку.
Одно из стеклышек очков залепила грязная паутина, и я остановился, опираясь о дерево, снял очки, чтобы почистить. Раздавшийся прямо за тем самым деревом глухой хриплый рык заставил мое тело оцепенеть. Это рычание не было похоже ни на одно то, что я слышал от животных. И тяжелое, какое-то вымученное дыхание, словно неведомое существо насильно заставляло себя втягивать и выпускать воздух через рот. Потрескивали гниловатые ветви, устилавшие землю, под переминающимся телом. Мне стало мучительно больно от страха, я забыл, как нужно дышать. В голове гулко пульсировали кровавые волны, мешая здраво мыслить. Я понял, что умру, если не получу убеждение в том, что моя боязнь действительно вызвана веской причиной. Тело приняло эту мысль как сигнал, и я шагнул из-за ствола, поднимая руки с очками к глазам.
Мы смотрели друг на друга молча, я – бледное от ужаса чмо, жалкое в своем «привиденьческом» наряде, и ОНО. Это существо было очень похоже на человеческого мертвеца – покрытое гнилостными пятнами и очень тощее, словно скелет, тело в драных остатках старой выцветшей одежды. Кожа его была желто-зеленой, изуродованной множеством шрамов и примитивных швов. Грязные и взъерошенные пегие волосы больше напоминали траву с болотной кочки. Рот без губ, усаженный острыми волчьими зубами, а выше темнели черные ямы глазниц, из которых бордово и кровожадно светились угли зрачков.
В том, что именно эта тварь и есть Пилильщик, меня убедили огромные, непонятной конструкции циркулярные пилы, служившие этому существу продолжением чрезмерно длинных рук. Они были неизвестным мне способом приделаны пониже его локтей. Лезвия пил, как и вообще вся тварь, были густо заляпаны спекшейся кровью.
Это я сейчас так спокойно все описываю, но в тот момент я чуть не лишился рассудка. Новый рык монстра вывел меня из оцепенения, и я, уронив очки, бросился бежать. Я забыл обо всем на свете и слышал позади себя визг пил и жуткий треск ломающихся веток. Летя в панике по сумеречному лесу, я только молитвами всех предков и широкой улыбкой удачи не лишился глаз и не переломал конечности о бурелом и какие-то колдобины. Я слышал завывания Пилильщика и тогда, когда скатился в небольшой овраг, заросший кустами. На кустах были развешены рваные кишки и еще куски чего-то столь же ужасного. Отвратительно обглоданный труп такого же непутевого грибника, как я, был покромсан пилами до неузнаваемости. Пахло смертью, но я просто не мог заставить себя не дышать во весь, отчего меня вырвало. Держась за какой-то пень, я оглянулся, чтобы увидеть еще более жуткую картину: Пилильщик не отстал от меня, нет, но он не бежал за мной по земле. Он летел, скакал обезьяной по деревьям, а пилы помогали ему в нужный момент уцепиться за ствол или сильно оттолкнуться.
Я закричал от ужаса и рванул в мелкий подлесок, который нарос вдоль лесного ручья. Этот ручей я знал раньше, потому что не раз вдоль него прогуливался, но сейчас память подвела меня. В данный момент весь мир был вражеской базой, а главный враг будил в сумраке дневных птиц своим воем и визгом механизмов.
Я тогда вылетел из лесу прямо к жилым домам местной деревеньки и свалился без сил прямо посреди чьего-то неогороженного забором двора. Хозяева вызвали скорую и милицию, но никто не хотел мне верить, когда я поведал свою историю. По их нервным смешкам надо мной я понял, что это бесполезно. На очередной вопрос людей «какой еще Пилильщик?», я зло ответил:
«Зеленый!» - после чего понял, что та тварь имеет полное право так называться благодаря своему трупному цвету.
Я перестал уверять людей в существовании загадочного Пилильщика, но сам это дело не забросил, потому что чересчур много осталось неясного. Почему я сумел убежать от Пилильщика, неужели только от того, что он был сыт? Как эта плотоядная тварь выживает зимой, когда людей в лесах минимум, а животные большей частью впадают в спячку? Кто и где чинит ей поврежденные и притупившиеся пилы? Кто заботиться о самой разваливающейся от гниения твари и сшивает ей раны? Кто дает ей одежду взамен ободранной по буреломам, ведь с такими руками, как у Пилильщика, самостоятельно одеться невозможно? В конце концов, КТО умудряется покрывать и замазывать все страшные убийства людей в лесах, о которых потом в СМИ ни намека?!
Я больше не хожу за грибами. Ни в тот лес, ни вообще. Мои очки и корзинка так и остались гнить в чаще, ну и черт с ними. Я теперь занимаюсь писательством коротких фантастических рассказов, и уже выпустил сборник с ними, получив некоторую сумму. Накоплю денег побольше и куплю…хорошую пушку. Тогда мы с Зеленым Пилильщиком поговорим на равных. Или почти на равных.
Я буду искать его и его хозяев.